— Не очень нога, — сквозь зубы ответил Орехов и пояснил: — Наш союзник мне пару таблеток дал и укол всадил типа промедола. Я сейчас как тот заяц из рекламы — на батарейках бегаю. Только, боюсь, скоро сядут мои батареечки, лейтенант… Как у вас там дела?
— Господа, извините, что влезаю в вашу интересную беседу, — не скрывая озабоченности, сказал Джексон, прислушиваясь к звукам в глубине только что пройденного ими туннеля, — но у нас, изящно выражаясь, цейтнот. А если проще, то мы там немного нашкодили в логове злых тварей, а они могут и в погоню кинуться. Давайте все беседы перенесем на потом, а сейчас поскорее уберемся из этой норы. Если они оперативно перекроют люк, через который, как я догадываюсь, вы сюда проникли, то за наши жизни я и гнилого орешка не дам!
— Он прав, лейтенант, — пытаясь скрыть болезненную гримасу, начал подниматься майор, — надо срочно уходить. Все разговоры и планы — все потом…
Обратный путь к люку оказался намного труднее, поскольку теперь самодеятельным спелеологам пришлось идти «в гору». Впереди шли Мария с Джексоном, за ними тащился пленный бандит, а замыкали колонну Скат и майор, которому пытался помогать Троянов.
До колодца, выходившего на поверхность, добрались без приключений, и, не медля ни минуты, Скат тут же первым отправил наверх пленника — если там, наверху, вдруг появилась засада, то пусть ему и первая пуля достается. Катков ничуть не опасался, что бандит выберется на вольный воздух и просто сбежит — слишком уж пленник был запуган, ко всему безразличен и, как пишут в военных сводках, «деморализован».
Пленник выбрался на поверхность и сразу подал сигнал, что вокруг люка все чисто, никого нет. Тогда один за другим из-под земли выбрались и все остальные и так же без промедления ушли в джунгли. Правда, по совету все того же Джексона, он сам, Скат и Тритон приволокли из кустов огромный обломок скалы и, пыхтя и краснея от натуги, водрузили его на закрытую крышку запасного люка, намертво прижимая «грибную шляпку». Теперь можно было не опасаться, что кто-то сможет открыть его изнутри. Даже гранаты вряд ли помогли бы, при том что взрывом люк могло перекосить и вообще заклинить…
Обратный путь на «авианосец», предусмотрительно перепрятанный пловцами в другом глухом местечке, дался группе нелегко. Сначала с максимальной поспешностью добрались до лодки, потом долго шли на веслах, петляя по протокам. Но и самый долгий путь когда-нибудь да заканчивается, и вконец обессилевшие бойцы, не скрывая радостных вздохов облегчения, наконец-то шагнули на палубу трофейного катера, который Джексон еще недавно хотел взорвать с помощью парочки гранат.
Теперь катер становился для наемника пусть не самым надежным, но пристанищем, где можно было хотя бы выспаться в относительном комфорте. Орехов, последние метры пути практически висевший на плечах Каткова и мичмана, так немедленно и поступил. Остальные почти сразу же последовали примеру майора. Правда, Мария сначала скрылась где-то на корме и минут через тридцать появилась вновь — явно посвежевшая и повеселевшая.
— Ополоснулась? — понимающе кивнул Скат, бочком сидевший на борту с винтовкой в руках. — Хорошее дело…
— Там, в реке, воды еще много, — устало улыбнулась девушка самыми краешками губ, — так что и вам, лейтенант, ничего не мешает освежиться.
— Служба мешает, сеньора, — Катков качнул стволом в сторону разметавшихся прямо на палубе, в тени тента Троянова, пленника и Джексона. — Кто-то ведь должен и охранять сон товарищей… Вы бы тоже отдохнули; наверное, там несладко было.
— Обязательно, — не очень понятно отозвалась Мария, убирая с лица прядь волос, — но сначала нужно майору перевязку сделать. Да, лейтенант, вы присматривайте за этим… союзником. На всякий случай.
— Обязательно, — без улыбки ответил Скат и смерил раскинувшегося в стороне наемника долгим неприязненным взглядом…
46
Короткие сумерки быстро сменились непроглядной душной ночью, а Ската на посту сменил Троянов. Никаких особых разборок никто не устраивал, но как-то так уж получилось, что на «суверенной» территории катера с общего молчаливого согласия этот «пост, трехсменный, круглосуточный» был выставлен. Хотя согласия пленника и нового союзника никто, естественно, и не спрашивал…
Мичман молча прохаживался по неосвещенной палубе и с интересом наблюдал, как Скат с мрачным видом старательно, но не очень-то умело выстругивает ножом длинную палку с рогулькой на одном из концов. Лейтенант закончил работу, стряхнул за борт стружки и приладил к рогульке обмотанную какой-то тряпочной лентой перекладину.
— Во, будет нашему майору костыль, — Катков приладил импровизированный костыль под мышку и сделал парочку шагов. — А что, удобно. Теперь у нас будет свой капитан Сильвер…
— А попугая где возьмешь? — ухмыльнулся Тритон — лейтенант с костылем выглядел забавно.
— Вон, в кустах орут, чего их искать… — сварливо отозвался Скат и чуть повысил голос: — Ты службу неси, остряк. А я пойду с майором пошепчусь. Подарочек ему снесу…
— Майор, ты спишь? — тихо спросил Скат, вглядываясь в душную темноту каюты, в которой на привычном диванчике расположился Орехов после того, как Мария помогла ему привести себя в порядок, сделала перевязку и вколола пару новых уколов.
— Уже нет, заходи, лейтенант. Да не шуми — тут и Машка прикорнула, умаялась девка…
— Я тебе костыль принес — все полегче будет, — шепотом сообщил Катков. — Поговорить бы надо, майор.
— Ну, раз костыль, то пойдем на воздух, — Орехов завозился, вставая, и, довольно ловко управляясь с «третьей ногой», зашагал по палубе в сторону угадывавшегося при слабом свете звезд носа судна.
На носу майор покряхтел, усаживаясь и пристраивая ногу поудобнее, закурил сигаретку и приглашающе стукнул ладонью по доскам палубы.
— Присаживайся. О чем ты говорить хотел?
— Да вот, интересно мне, как вы с этим кренделем закорешились и как умудрились из плена сбежать…
— Да, собственно, я пока и сам не очень во всем этом разобрался. — Майор крепко затянулся, и малиновый огонек сигареты на секунду осветил его похудевшее и осунувшееся за эти дни лицо. — А сбежали… Да очень просто сбежали.
…Майор, рассеянно поигрывая ножом, продолжал греть своим телом топчан, не спуская с нового постояльца камеры внимательного взгляда. Мария тоже старалась не расслабляться и не выпускала из рук пистолета, на всякий случай прикрывая его обрывком какой-то тряпицы. А Джексон, почти не обращая внимания на вооруженных его пистолетом и ножом соседей, размеренно вышагивал по камере, время от времени поглядывая на часы, не отобранные бандитами, вероятно, по недосмотру. Пять шагов в одну сторону, пять — в другую. Уголовники такое монотонное расхаживание из угла в угол почему-то называют забавным словечком «тусоваться»…
Наконец, услышав, как за дверью Рауль переговаривается с новым часовым, наемник, выждав для верности минут десять, подошел вплотную к двери и начал разыгрывать нечто вроде моноспектакля. Правда, вместо занавеса перед его носом находилась стальная дверь, а все действо больше напоминало радиопостановку. Сценарий, видимо, только что придуманный Джексоном, мало напоминал что-либо шекспировское — скорее это было нечто очень незатейливое, рассчитанное на озабоченных прыщавых тинейджеров представление под рабочим названием «секс по домофону». Кэп старательно мычал, стонал и охал, не забывая приговаривать: «Ну, моя девочка… еще… так, так, о-оо, хорошо…» Мария, возмущенно фыркнув, с презрением отвернулась к стене, а вот Орехов, похоже, начал кое-что соображать и, по-прежнему не убирая нож, начал усаживаться на топчане поудобнее — так, чтобы в случае чего было удобно бросать оружие в цель.
— Эй! Эй, Джексон, что там у вас происходит? — Часовой за дверью, видимо, не утерпел и негромко стукнул в стальной лист прикладом. Причем в голосе бойца отчетливо слышались и горячий интерес, и досада, и неприкрытая зависть. — Ты что, девку обижаешь, а? Я вот сейчас к сеньору Алехандро сбегаю и доложу, понял? Самый умный, да?